Когда ко мне обращаются на вы, я начинаю ощущать себя совсем-совсем беспомощной.

---

Прошло больше месяца, а дырки в ушах все так же кровоточат.
сука.твое соплежуйство не дает мне спать по ночам
А так все путем.
Через пару недель я выучу хотя бы несколько имен из 16. Обязательно.
И страха больше нет и не будет.
Сегодня был мой первый снег и,
пускай они не могут разделить моего щенячьего восторга,
все обязательно будет хо_ро_шо.

---

Мой милый принц. Еще раз с днем рождения тебя.

---

Здесь мог быть заголовок

Ловлю себя на том, телефонные звонки все чаще остаются без ответа.
На мобильном тактично отключается звук.
Домашний надрывается почти что вечным фоном, запрятанный в самую дальнюю комнату.
Я с трудом выговариваю слова и вобще не очень-то удачно перевоплащаю мысли в слова. Бесконечно искаженные техникой голоса раздражают резкой четкостью.
Дайте мне живого, человеческого...

Знаешь, дорогой мой Фрез.
Я была действительно рада видеть тебя сегодня. Как банально не прозвучит, но я, оказывается, скучала. Спасибо..)

---

Как же легко выбить из колеи.
Слишком много кардинального за два ничтожных дня. нужно было быть осторожней в своих желаниях.
Как ты говорила, осо_знание?
Оно приходило позавчера, вчера... а сегодня осталось только немного горечи.
И шаг вперед потому, что так действительно будет лучше.
Октябрь кажется критично далеким - этот, что уж говорить про осень 2004.
Но мы все-равно не порвемся, правда?..

---

И я так давно не дышала, просто дышала, ночи в четырех стенах, заперта.
А на улице пахнет Жизнью.
И не изменилось почти ничего, только дрогнуло убаюкивающе...
Сердце безнадежной мечтательницы.
И я влюблена в этот фильм, пусть книга как всегда переврана-недосказана.
Хочу как они.

---

Линзы не красят того, у кого слезятся глаза (с)

Бессонные ночи, одноцветно сливаются одна с другой, запах бумаги и цитрусовых вкупе с валерьянкой.
Злоебучее настроение.
Не могу так больше.

---

Не пошлое

Свет оранжевым пятном расплывался по столу, меняя очертания от каждого, даже самого мимолетного движения. Тени разбежались по углам, копошась в беспокойном полумраке комнаты сотнями маленьких змеек. На экране мелькали застывшие картины прошлого - фотографии сменяли одна другую в непрерывном бесконечном слайдшоу. Многие повторялись уже не первый раз, маленькие памятники каждому дню, что вы были вместе, повторялись безо всякой системы, выхватывая секунды, мгновения из общей картины, выхватывая слезы и улыбки.
Первый месяц осени разливался дождем, убивая все краски, отголоски тепла. Только холод, серость бетона и стены, что сжимались все сильней и сильней с каждым новым, еще одним самым долгим днем в твоей жизни.
Слишком глупая, наивная - так же, как и годы назад - ты лишь хотела казаться взрослее. Каждую осень ты боролась с собой и неизменно проигрывала. Скулила, кричала, рыдала навзрыд, срывая голос до хрипоты. Пыталась удержаться на грани. Удержать кого-то. Слишком много грязи было вокруг, слишком много бесцветных дней. Ты пальцами обхватывала ручку покрепче, пытаясь сдержать дрожь. Выписывала слово за словом - медленно, вырисовывая каждую черточку, каждую деталь, разрывая бумагу, но все-равно продолжая. Каждое новое слово - вырезала из сердца, вырывала с корнем, все чувства и эту память.
"Прости".
Выводила кровью.
Ты всегда думала, что сможешь быть лучше. Выше сиюминутной злобы, мести, выше себя самой. Сможешь сделать мир вокруг хоть немного светлее.
Но твои детские порывы влекли за собой лишь боль. Все, что ты говорила и все, что хотела произнести - ты и сама-то не верила в правдивость своих слов, в это светлое будущее для оптимистов, в котором было бы все. Идеальная сказка - там, впереди. И мы обязательно найдем ее.
Красивая ложь.
Время ломало людей и ломало тебя саму. Время, не значащее ровным счетом ничего.
"Забудь".
Ты просто хотела стереть его, избавиться от любых напоминаний. Сделать вид что ничего и не было, что ты можешь все так же возводить свои песочные замки, дышать земляникой и свежей росой, парить в облаках и улыбаться просто потому, что солнце светит чуть ярче, чем вчера или дождь согревает - невесомый, мягко скользящий по коже.
Но не могла...
"Помнишь?"
У тебя были длинные волосы, чуть кудрявые и вечно растрепанные. Ты стягивала их небрежный хвостик - чтобы не мешались. Оправа твоих очков была серебристой, матовой, а глаза, в контраст ей, казались совсем черными, бездонными. Ты улыбалась искренне и легко, безо всяких затей, или же чуть тоскливо, будто знала что-то, что не могли понять другие. Ты любила, закутавшись в плед, сворачиваться калачиком на диване и мечтать о неизведанных мирах и дальних странах. Любила запираться в комнате с книгой и кружкой обжигающего какао, выпадая из реальности на часы.
Ты была настоящей. Ты была.
"Песок движется...".
Все разрушилось, разлетелось пеплом. Волосы упали на пол - ты в испуге жмурилась, пока безжалостная рука отстригала все новые и новые пряди. Глаза выцвели и больше не несли в себе тепла.
Ты могла искренне улыбаться лишь нескольким людям, но твоя улыбка угасала каждый раз, когда жизнь отбирала кого-то из близких. Они продолжали жить, но были мертвы - слишком многое было утеряно безвозвратно, разбито и втоптано в землю.
Ты оставляла следы на бумаге - непрерывную череду слов, никак не связанных между собой и не обремененных смыслом. Писала. Боялась забыть. В темноте, где каждый шорох отдавался в груди, то ускоряя сердечный ритм, то замедляя его до предела, сжимая и разрывая, ты больше всего хотела быть услышанной, хотела, чтобы все невысказанное и непроизнесенное достигло своего получателя.
Достигло ее.
Кровь скользила по плечам и лицу мелкими, густыми каплями, коркой застывая на порванных краях кожи. Каждая рана - чуть больше, чем просто рана, каждый шрам - воспоминание, напоминание о том, что в жизни не случается чудес. Что боль - единственное настоящее, что остается после, когда иллюзия растает.
"Не удержать".
Счастье и улыбки забывались слишком быстро, ложь колола иглами все чаще и больнее.
Ты даже не пыталась согреть замерзшие руки, изо рта выходили мутные облачка пара, легкие выворачивал кашель. Ты уже не дышала, а давилась воздухом. Окно, распахнутое настежь, с глухим звуком ударялось о стену, повинуясь каждому новому порыву ветра. Стекло потрескалось и было готово в любой момент рассыпаться на осколки, как и ты - казалось, хватит одного неловкого движения, одного меткого слова. Малой толики правды.
Ты просто не знала, как сложилась бы твоя жизнь, не встреть ты ее однажды. В огромной, переполненной подземке, утром, в час пик, среди злых и невыспавшихся лиц. Ее, похожую на самого чистого и прекрасного ангела. Ее, улыбнувшуюся тебе той самой печальной улыбкой, которой ты частенько улыбалась сама, и сделавшую шаг навстречу. Ее, сказавшую, спустя много дней, пролетевших, как мгновение, тихо, будто бы невзначай: "Люблю".
Зачем?... ведь в жизни не бывает сказок.
Получилось бы у тебя спасти себя, окажись ты чуть умнее? Спасти хоть кого... от этой жизни, от жестокости людей. От настоящего, где не было ничего кроме лжи и обманок, а близость стала лучшей валютой. Спасти от холода и тщеславия. От себя самой.
Спасти ее.
Незнание, что всегда было лучше правды - и страшнее одновременно, незнание, за которое ты цеплялась, как за спасительную нить...
Смогло бы оно хоть немного продлить жизнь твоей доброте?... Тебе старой, твоей хрупко отчаянной жизни, теплой и искренней, искрящейся и неограненной.
Твоему прошлому.
"Не пошлое".

---

Vanilla

Название: Vanilla
Автор: Chloe-tian
Бета: Green Gorsh
Персонажи:Сасори, Дейдара
Рейтинг: PG
Жанр: angst
Состояние: закончен
Дисклеймер: герои принадлежат Кишимото
Предупреждение: POV Сасори, курсивом POV Дейдары, возможно OCC и AU

Посвящается Горш, моему иллюстратору и бете, Роше, самому близкому для меня человеку и Саске, напомнившему мне о приближающейся с каждый днем весне.

***
…я помнил лишь один вкус – вкус моего детства.
Сладкий, вязкий и терпкий, так не похожий на мое существо и на мою жизнь.
Дурманящий и заставляющий хотеть еще, больше и больше.
Вкус ванили, сводящий с ума, действующий как наркотик и заставляющий трепетать.
Я испробовал его лишь однажды, но, становясь куклой, потерял его навсегда.
И все же легкий, едва заметный привкус следовал за мной по жизни, став единственным, давно забытым утешением…
***
Сквозь по-осеннему багряные, но все еще густые кроны деревьев, просачивались мягкие солнечные лучи, с каждым днем теряющие живительное тепло и почти не согревающие землю. Смело гуляя по пестрому ковру из листвы мириадами крошечных бликов, они то и дело выхватывали из тени твое лицо, нежно скользя по щекам, по плотно сомкнутым губам, чуть трепещущим ресницам.
Твои волосы искрились золотом, контрастируя с болезненно белой кожей. Ты сидел, прислонившись к могучему стволу дуба, с силой прижав колени к груди. Небесно-голубые глаза застилала мутная пелена боли, будто в них разливался туман. Твое тело дрожало, на лбу блестела испарина. Судорожно втягивая воздух, ты крепко сжимал зубы, сдерживая рвущийся наружу крик.
В этот момент черты лица, искаженные страданием, казались мне особенно прекрасными, хрупкими. Твоя детская, невинная красота притягивала, вызывая смутное желание защитить, сливающееся с гораздо более сильной страстью причинить большую боль, увидеть в глазах нестерпимую муку.
Ты мог бы сводить с ума, завлекая сотни людей в смертельный капкан, но, не подозревая о собственном могуществе, сходил с ума сам.
Я отходил чуть дальше.
Из горла, вместе с кровью, вырывался сдавленный всхлип. Сквозь приглушенные рыдания, я различал собственное имя, едва слышно нашептываемое губами. Ты задыхался, метался по земле, подобно дикому зверю.
Невидящий взгляд выхватывал меня среди деревьев и цеплялся, как за спасительную нить. Затягивал в мучительную бездну, гипнотизировал, подобно взгляду слепца.
Что было в твоих глазах? Укор? Непонимание? Неосознанная мольба о помощи или вполне сознательная, стирающая все на своем пути, ненависть?
Я мог поверить в любое из этих чувств, но не в причудившуюся мне на мгновение усмешку в неожиданно потемневших до темно-синего глазах, будто говорящую «Я знаю о вас все», заглядывающую в самую душу и обрывающую дыхание.
Еще шаг назад.
Ты вздрагивал. По щеке, сначала медленно, нетерпеливо ускоряясь, скользила слеза, подгоняемая следующей.
Глядя издалека, подобно зрителю на опустевших трибунах, я наслаждался твоей мимолетной, как взмах крыла, красотой. Это не было игрой, скорее легкой передышкой, подобной глотку свежего воздуха, позволяющего вновь осознать великолепие собственных идеалов.
Ведь, в конце концов, мне надоедало, и я уходил, сворачивая с узкой тропы и скользя между деревьев.
В голове, на самом краю сознания, мелькали смутные образы прошлого, но тут исчезали, тая под бездушными лучами солнца.
Твой голос срывался с крика на мучительный хрип, пока вовсе не замолкал…

***
В тот день шел дождь, но я так и не прислушался к чувству беспокойства, поглощающему разум.
Нас ждала обычная миссия, пожалуй, слишком обычная, не предвещающая никаких осложнений и проблем. Маленькая деревушка с выстроенными в ряд, чуть покосившимися домами из хрупкого темного дерева, производила пагубное впечатление, и мне хотелось лишь одного – поскорее убраться из этого тоскливого места. Единственное развлечение - споры с тобой, об искусстве и жизни - приносило лишь ничего не значащее раздражение, не способное оживить мою душу.
Короткое сражение – вражеский шиноби не смог нанести Хируко и царапинки. Но последствия…
Некоторые люди не умеют проигрывать.
Желание отомстить – такое же глупое чувство, как и любовь. Требующее от человека полной отдачи, бессмысленных усилий, но не приносящее, в конце концов, ничего.
Связь.
Связь, сковавшая тела. Связь, требующая физической близости, прикосновений от двоих, ненавидящих друг друга так же сильно, как влюбленных в свое искусство. Причиняющая боль тебе, но не мне. Заставляющая страдать
Это и есть месть? Неспособная нанести вреда убийце и приносящая некое подобие наслаждения, дарующая преимущество, силу, власть тому, у кого должна их отнимать?
Это и есть месть?
.В таком случае она не удалась.

***
-Эта связь не имеет никакого значения. Убирайся.
Я с самого начала знал, что ты придешь ко мне. Я знал - ты будешь просить о прикосновении, пускай некрепком, мимолетном, способном лишь на мгновение уничтожить эту боль. Я ждал того момента с несвойственным мне нетерпением, чтобы в полной мере познать твое страдание, твое прекрасное лицо, лишенное привычной язвительной ухмылки.
Человеческая душа – единственное в этом теле, что можно было назвать действительно живым – оставалась все такой же беспомощной перед свойственной людям жестокостью, перед желанием причинить боль и насладиться этой болью.
Но ты не оправдал мои надежды.
Проскользнув в комнату, ты, не проронив ни слова и с трудом удерживаясь на ногах, встал напротив меня. Обхватил себя за плечи, будто пытаясь, таким образом, хотя бы немного облегчить муку.
На что же ты надеялся, задумав эту молчаливую игру? Неужели тебя не волновала ни боль, ни слабость твоего смертного тела, ни вся комичность ситуации, представшей перед моими глазами, но не казавшейся таковой тебе? Ситуации, полной наигранного трагизма, связывающего тебя по рукам и ногам?
Спустя примерно четверть часа на твои глаза навернулись слезы, но то не были слезы печали или раскаяния, не были слезы боли… На лице не дрогнул не единый мускул, ты
все так же смотрел вперед, будто сквозь меня, своими мутно-синими глазами.
А потом, после часа тишины, вдруг произнес:
-Вы уверенны, что хотите именно этого?
В конечном итоге я не выдержал. Сорвался, чувствуя себя проигравшим, не смотря на выигрышные обстоятельства, и снова повторил хриплым от злости голосом:
-Убирайся!
Ты не ответил. Слова, которые раньше значили так много, сейчас не имели никакого значения. Решение – единственное и непреклонное, алмазной стеной возвышалось между нами, все сильнее отдаляя друг от друга.
Бесшумно ступая на подгибающихся ногах, ты с трудом добрался до двери и дернул ручку. Помедлив мгновение, обернулся, будто надеясь, что я мог передумать, но, заметил в глазах привычно холодный блеск и переступил через порог.
Комната опустела. Странное, давящее чувство, заполняло пространство вокруг, окрашивая слабо освещенное помещение в еще более темный цвет. Пламя свечи, догорающей на столе, трепетало, раскачиваемое ветром из распахнутого окна. Воск медленно стекал в блюдце мелкими, вязкими каплями, застывая бугристым узором.
Воцарялась тишина.

***
Свеча давно догорела, так и не сумев подарить тепло тем, кто в нем нуждался.
Я больше не видел тебя днем, ты появлялся лишь поздней ночью, забираясь в свою кровать, и исчезал с рассветом, тихо прикрывая за собой дверь.
Я же не выходил в коридор, стараясь отвлечь себя работой и, в глубине души, боясь увидеть тебя, боясь, что новые слова вновь нарушат покой моей души.
Я сомневался во всем, что меня окружало, я сомневался в себе, впервые за всю жизнь.
А вкус ванили, сводящий меня с ума, лишь усиливал преследующий меня страх…
***
Ты не мог уснуть.
Я слышал, как ты ворочаешься в кровати, как можно тише, чтобы не дать мне ни малейшего повода для издевок, чтобы не почувствовать на себе вновь мой холодный, полный презрения взгляд. Твое чуть хриплое, прерывистое дыхание, слабый шорох сбившейся простыни не давали покоя.
Я не мог принять твою слабость.
Ты был достаточно опытным шиноби, чтобы научится терпеть боль, ограждаться от нее в любой ситуации ради победы, ради того, чтобы выжить. Тебе могли оторвать руку, вырвать глаз, но не могли заставить плакать.
Неужели это ты сейчас судорожно дышишь в подушку и стараешься сдержать непрошенные слезы…?
Ты, скрывающий свою жестокость за детской невинностью и непосредственностью, убивающий с размахом, стирающий все на своем пути?
Эта пытка была слишком изощренной даже для тебя.
Еще никогда в жизни я не был так рад тому, что сделал себя куклой. Мертвой, бесчувственной марионеткой в собственных руках, точно такой же, как сотни других моих творений…
Потому что, я предпочел бы умереть, нежели позволить себе зависеть от чего-то.
Зависеть от боли, связанной с тобой.
Ты не понимал моих слов, поступков, твоя жизненная философия строилась на бездумном разрушении, а в том, что ты называл «искусством» не было ни капли красоты. Мы настолько отличались друг друга, что сама смерть не могла сгладить разногласий между нами.
Я ненавидел тебя, но, вспоминая пугающе-пронзительный взгляд, вспоминая тихие слова, полные несбыточных мечтаний, я проигрывал тебе вновь и вновь…
Привкус ванили наполнял мое существо, заставляя трепетать, и я сдавался…
Ближе…
Ты дрожал, нежная кожа была покрыта крошечными бисеринками пота… Ты резко замер, когда бесчувственная рука скользнула по твоей спине, прикасаясь легко, подобно бабочке, и я почувствовал, как напряглось твое тело, стоило мне сжать тебя в невесомых объятиях.
Но ты не проронил не слова. Я ощущал, как боль постепенно оставляет тебя, как ты обмякаешь в моих руках. Дыхание выровнялось, сердцебиение пришло в норму…
Заснул…?
-Вы теплый, да… - тихий шепот, подобно далекому эху, разорвал тишину.
Да, ты больше не замерзнешь, я рядом, я с тобой.
Но пульсирующая боль в груди не даст мне сомкнуть глаз.

***
За окном сгущались сумерки.
Небо темнело, окрашиваясь в грязно-розовый, дымчатый цвет, такой прекрасный и необъяснимо унылый. Солнце, прячась в мутно-серых облаках, скрывалось за далеким, горизонтом, неторопливо, будто прощаясь. Спеша ему на смену, загорался бледно желтый, чуть расплывчатый ореол загадочно сияющей луны.
Я поднимался на ноги и подходил к окну, вглядываясь в даль.
Зима наступила, но лишь на словах. Землю, вместо снега, покрывал ковер из сырой листвы мерзкого коричневого цвета. Всю неделю, не переставая, шел ливневый дождь, замерзающий по ночам тонкой ледяной коркой и таящий с рассветом, но сегодня внезапно прекратился, оставив после себя застывающие разводы на оконном стекле.
В такую погоду мир вокруг, казалось, замирал от печали, превращаясь в тонкую спираль, смыкающуюся на собственной комнате, как всегда необычайно неуютной и неродной.
Одиночество навевало тоскливые мысли, но думать не хотелось. Поэтому, в царящей тишине, я пытался сосредоточиться на виде из окна и не обращать внимания разливающееся по телу напряжение. Но то разрасталось все сильнее, и, в какой-то момент, жуткая боль пронзила душу, неизбежно напоминая о детстве. Я схватился за голову, чувствуя с каждой секундой усиливающийся страх и стараясь успокоиться. Это тело не было живым, это тело не могло чувствовать, ему нельзя было причинить вред. Все лишь ложь, иллюзия, обман.
Наводнение прошло так же резко, как и появилось, оставив после себя ледяную корку сомнений.
Воспоминания того времени, когда я был живым, действительно живым в полном смысле этого слова, сыграли со мной злую шутку.
Когда я еще не осознал, что человека так просто заменить идеальной, без единого изъяна, куклой, которая не сможет существовать без меня, которую можно будет починить, не смотря на серьезность нанесенных ран. Которая не уйдет, не оставит меня одного в моей вечности.
Воспоминания, сопровождаемые легким привкусом ванили…
Я упал на колени и замер, старясь восстановить дыхание.
Где-то в небе загоралась первая звезда.

***
Я тщетно пытался хоть немного отдохнуть.
Сидя в углу комнаты и закутавшись в плащ, я прислушивался к звукам ночи, но неизменно улавливал тихие удары твоего сердца, прерывистые и слабые. Даже осознавая, что все это – лишь разыгравшееся воображение, я не мог перестать видеть в иллюзии правду.
Человеческие чувства пробуждались во мне, словно просыпаясь ото сна, и я ничего не мог поделать с этой слабостью. Я ощущал себя потерянным, я не мог вернуть свое холодное спокойствие, не мог действовать так же решительно, как раньше.
Что же изменилось? Что пошло не так?
Почему я вернулся к тому, от чего бежал на протяжении всей своей жизни?
Из коридора донесся слабый стон, но тут же затих, будто боясь быть услышанным.
Однако этого хватило, чтобы вновь перевернуть все мысли в голове, стереть все образы.
Пустота – и ничего, лишь безумное, сводящее с ума желание защитить.
Одно резкое движение – и я оказался на ногах, гораздо раньше, чем осознал, что происходит. Несколько широких шагов – и я в растерянности стою у двери, дрожащей рукой держась за ручку и не решаясь открыть.
Что со мной происходит, Боже, что я творю?
-Успокойся! – приказал я себе. Деревянный кулак встретился с хрупким, потрескавшимся деревом двери и то разлетелось на щепки.
В этот момент я впервые пожалел о том, что не могу испытать боль, ведь ничто не могло отрезвить лучше нее. Я посмотрел на руку, как на предателя, смутно осознавая, что во всем виновата вовсе не она, и вышел в коридор.
Ты лежал на полу, у дальней стены.
Твои глаза были закрыты, но не полностью, и между слипшимися от слез ресницами виднелась едва заметная щель.
Лицо – раскрасневшееся, как после бега, на щеках нездоровый румянец. Руки сжаты в кулаки так, что побелели костяшки.
Ты медленно, с трудом втягивал воздух чуть приоткрытыми сухими губами, грудь едва двигалась, и со стороны могло показаться, что ты не дышишь вовсе.
Я осторожно приблизился к тебе, ступая тихо и боясь потревожить, но ты будто почувствовал мое приближение, повернул голову в мою сторону и попытался приподняться, но тут же без сил упал обратно на пол.
Я присел у стены рядом с тобой, осторожно приподнял тебя за талию и положил твою голову к себе на плечо. Ты попытался возразить, но то ли не смог, то ли не нашел слов.
Мимолетное прикосновение ко лбу – горячий.
В какой-то момент я был готов разозлиться, накричать на тебя за глупость, за упрямство, за непонимание, но передумал.
Ведь это было бесполезно.
-Почему ты не сказал что тебе настолько плохо?
Ты даже не пошевелился. Лихорадочно выдохнул и произнес:
-А вам какое дело?
Бестолковый ребенок. Бестолковый, упертый ребенок.
-Потому что мы состоим в одной организации. Потому что Лидер разозлился бы, если бы ты умер, - как можно спокойней и сдержанней произнес я.
Ты открыл глаза. В долгом, пронзительном взгляде читалось лишь один немой вопрос: «И это все?»
Потом ты отвернулся и, как мне показалось, прижался ко мне чуть сильней.
Снова молчание. Снова удары твоего сердца, но на этот раз настоящие, звучащие совсем рядом, так близко.
В тот момент я задумался о счастье, о том, каким оно было в моем детстве, попытался вспомнить его вкус. Но эти воспоминания будто стерлись из памяти. Я помнил лишь одного ребенка – не по годам взрослого и понимающего, и от того несчастного. Ребенка, забывающего с каждой одинокой ночью что такое человеческое тепло, что такое любовь.
Если бы они не умерли тогда – мой родители, мои мама и папа – как бы сложилась моя жизнь?
Смог бы я понять это отчаянно прижавшееся ко мне существо, смог бы признать его идеалы?
-У меня ведь тоже есть гордость.
Я вздрогнул от тихого звучания твоего голоса.
Ты смотрел на меня все так же, взглядом, который я так и не смог постигнуть, однако небесно-голубыми, ясными глазами, без капли упрека и боли.
Не выдержав, я отвернулся.
Когда же я смог найти ответ, ты заснул и мирно дышал у меня на плече, забывая о мучавшей тебя боли.
Я хотел оттолкнуть тебя, но передумал, позволив себе хотя бы ненадолго насладиться странным, но естественным покоем в душе.

***
Та ночь изменила все.
Но было так сложно – признать то, от чего было так просто бежать, то, что давно стало частью меня.
Каждый день едва ли не заставлял меня улыбаться, но все сильнее погружал в отчаяние.
Все мое существо противилось тебе – мальчишке, вторгнувшемуся в мою жизнь безо всякого приглашения.
Моя душа разрывалась, и я не знал, как поступить.
Привкус ванили, который я однажды познал в детстве, вновь стоял во рту, лишь подтверждая собственное безумие. Сладкий, терпкий, заставляющий трепетать привкус ванили.
И мне вдруг показалось, что смерть близка, но лишь на мгновение, когда я наблюдал за парящим в воздухе снегом, держа тебя в объятиях. В голове промелькнуло слово «последний», но лишь для того, чтобы тут же исчезнуть.
Зима подходила к концу – настоящая снежная зима, и я забывал о слякоти и вязком воздухе декабря, наслаждаясь чистотой сегодняшнего дня.
А снежинки продолжали падать с неба, танцуя в прозрачном, морозном воздухе, и я старался запомнить их хрупкие, неповторимые силуэты, так похожие на тебя.


***
-Вы совсем не тот, кем хотите казаться, - однажды произнес ты и странно зажмурился, будто ожидая удара.
В тот день снова выпал снег - мягкий, нежный, пушистый. Тонким, невесомым слоем он стелился по уставшей земле, припорашивал кроны чуть нагнувшихся деревьев.
В воздухе кружилось бесчисленное количество снежинок всех форм и размеров, неповторимых, но таких недолговечных, тающих при малейшем прикосновении тепла. Все вокруг застилала мутная, молочно-белая дымка, словно на город опустился густой, плотный туман.
Мы сидели в моей комнате. Я шлифовал детали для новых кукол, ты наблюдал за моей работой, чуть склонив голову в сторону и крепко прижавшись к моей спине.
-Вы совсем не тот, кем хотите казаться.
-Не твое дело!
Ответ, сорвавшись с губ, прозвучал неожиданно грубо. Яростное эхо разнеслось по комнате, отражаясь от стен, пола, пока, наконец, не замерло, преобразившись в едва ощутимое волнение.
Мне захотелось обернуться и почувствовать на себе твой беззаботный взгляд, появляющийся все чаще, понять, что ничего не изменилось, что мы все те же. Что безжалостно обманутому однажды времени не удалось перехитрить меня.
-Вы ведь ненавидите меня, да?
Ты не умел молчать, когда нужно. Ты не понимал, что, разрушая свой привычный образ, ты разрушаешь то хрупкое равновесие, удерживающее наши отношения в гармонии.
-Ненавижу.
Просто слово и ничего больше. Восемь букв, разбивающие сердца.
Ты не шелохнулся. Лишь на секунду на губах промелькнула ироничная, болезненная улыбка.
-Тогда прогоните.
Я с силой оттолкнул тебя. Ты, прокатившись по полу, с грохотом врезался в кровать. Усмехнулся. От губы и дальше, по подборку, протянулась тонкая, едва заметная струйка крови.
-Вы так ничего и поняли, Данна.
Медленно, по-кошачьи грациозно, ты поднялся на ноги и отряхнулся дрожащими руками. Стиснул зубы, чтобы не застонать от боли.
Но не плакал. Не просил о помощи.
Уже походя к двери, ты неожиданно замер и, бросив на меня пронзающий взгляд, неожиданно произнес:
-Я тоже не такой.
Дверь захлопнулась с тихим щелчком.
Я прислушивался к твоим все сильней отдаляющимся шагам, до тех пор, пока они не обратились в оглушающую тишину.
И тогда я понял. Понял, насколько сильно я зависел от тебя. Понял, что так и не сумел ускользнуть от сдавливающего кольца связи.
Но было слишком поздно.

***
С того разговора прошло немало времени и связь, причиняющая страдания, перестала существовать.
Остаток зимы пролетел незаметно, уступив место весне – солнечной, искрящейся, свежей весне.
Ты больше не чувствовал ни боли, ни страха. Жизнь вернулась в привычное русло, и вместе со всеми чувствами, исчезло желание вспоминать. Я стал прежним – и продолжил бессмысленную, но прекрасную жизнь художника, творца. Жизнь, единственным смыслом которой являлось вечное, прекрасное искусство.
С каждым днем воспоминания о странной близости, возникшей между двумя людьми, ненавидевшими друг друга так же сильно, как любящими сейчас свое искусство, притуплялись.
Возможно, вместе с этой связью погибла моя душа. Но я не хотел думать об этом, лишь убедил себя в своей правоте и до конца следовал по выбранному пути.
Но каждый раз, встречаясь с тобой взглядом, я понимал, что ошибся, понимал, но не мог признать.
Ведь вместе с той связью исчез и пряный привкус ванили, единственный вкус моего давно забытого детства.
И мне больше не о чем было жалеть, исчезая в вечности.

Эпилог.
Пустые глаза.
Ваша ошибка преследовала вас на протяжении всей жизни, не отступая ни на шаг.
Вы так и не повзрослели, лишь создали для себя крохотный ограниченный мирок, полный игрушечных фигур, заменяющих вам живых людей. Иллюзия…
Вы лишь хотели почувствовать себя нужным, познать, что такое любовь, нежность, доверие, избавится от вечно следующего по пятам одиночества.
Но выбрали не тот путь.
Ведь куклу оказалось так просто сломать, разбить на сотни осколков ее прекрасное лицо, изуродовать совершенное, но лишенное души, тело…
Я прочту молитву на вашей могиле, Данна.
Вы больше не сможете меня согреть. Вы не уймете мою дрожь.
Осталась лишь пустая оболочка, застывший кокон, навсегда покинутый бабочкой.
И вас не вернуть…
Однажды вы сказали мне, что смерть одного из нас сможет возвратить жизнь другого в привычное русло. Что тончайшая нить боли не сможет связать души тех, кто жил в ней с самого рождения.
Но, даже произнося это, вы не верили своим словам. Ваш взгляд, обычно лишенный любых эмоций, был полон сомнений.
Я не смог услышать немой вопрос ваших глаз. Не смог понять ответ, нашептываемый мне душой. Я ушел с привычной улыбкой на губах, не осознавая, что улыбаюсь вам в последний раз. Ваш раздраженный голос эхом отдавался в голове, преследуя меня, подобно прощальной песне.
Я никогда не задумывался о том, что все могло сложиться по-другому... Что, возможно, я мог помочь вам, спасти… И не потерять единственное дорогое для меня существо – не человека, но и не куклу.
Ведь, не задумываясь, я ощущал давящее чувство вины где-то в глубине души, чувство беспомощности и неспособности что-либо изменить, тающее в легких и выжигающее болезненный след на сердце…
Это была связь, протянувшаяся за мной тонкой нитью невидимой, невесомой паутины с момента нашего знакомства и до самой смерти.
Связь, что не исчезнет никогда.

---

"Путь"

Самой-самой-самой любимой Ро-тян посвящается)

"Она не плакала до последнего.
Закусывая губы, она старалась не обращать внимания на ранящие слова, на истеричный тон матери и на собственную беспомощность. Она молчала, небрежно застегивая куртку, молчала, резко дергая молнию на сапогах, натягивая шапку и аккуратно завязывая шарф, молчала и тихо молилась о том, чтобы с языка не слетело не единого слова, не единой едкой фразы, которые переполняли ее.
С громким щелчком захлопнулась дверь.
С силой вдавив кнопку лифта, она замерла. По щекам потекли слезы.
***
Она бысто шагала по тусклой улице. Прохладный воздух наполнял легкие, но не мог ни успокоить, ни отвлечь. Случайные прохожие, стоило им только заметить ее слезы, тут же стыдливо отводили взгляды. Никто не остановился. Никто не захотел помочь. Все спешили стереть из памяти этот эпизод и никогда больше не вспоминать. Ведь им, в конце концов, нужно было налаживать свои жизни.
Она мысленно усмехнулась и хотела было рассмеяться вслух, но вместо этого из ее рта, вместе с облачком пара, вырвался сдавленный всхлип.
***
Она пробралась в середину вагона и встала, свободной рукой держась за перила. Толпу заглушал рев музыки смешанный с гулом поезда - она включила плеер на максимальную громкость. Резкая, пронзительная мелодия наполняла ее душу, застилала собой пустоту в груди. И она думала лишь о том, что даже не разбирая фраз, не пытаясь вслушаться и понять, она все же верила ей - этой песне, этому голосу, этим незнакомым словам....
Застывшие дорожки слезы стягивали кожу на щеках.
***
Они свернули с привычного маршрута. Перейдя дорогу на красный свет, они прошли между домами и вышли во двор. Подруга достала из сумки пачку Кента и протянула ей сигарету. Она согласилась - скорее по привычке, нежели из удовольствия. Затянувшись, она чуть заметно поморщилась - горький дым ударил в голову и вызвал приступ тошноты. Но она не сказала не слова - просто докурила, на автомате втягивая в себя и выпуская мутные облачка.
Они шли медленно, по скользкой дороге к московской подземке, подруга держалась за ее локоть, боясь упасть.
Они были близки, и с каждым разом узнавали все больше и больше друг о друге. Но каблуки подруги и ее выстукивали разные ритмы. И тогда она впервые задумалась о том, что их пути очень скоро могут разойтись, что они могут пойти по разным дорогам, встретить других людей и забыть друг о друге. Перестать созваниваться, писать, встречаться и оставлять воспоминания - одни на двоих, только их воспоминания.
И ей вдруг стало страшно. К горлу подступил ком.
Подруга отпустила ее руку.
***
Вагон с грохотом мчался по туннелю.
Они сидела между своим самым близким человеком и женщиной необъятных габаритов, и не находила себе места. Тишина казалось осязаемой.
Подруга слушала музыку. Ее руки сжимали телефон - левой она придерживала его сверху, а правую держала у джойстика, чтобы в любой момент переключить песню.
Молчание не было неловким, скорее каким-то отчаянным.
И ей вдруг показалось, что ее одна связь готова разлететься на куски.
***
Они брели по сияющим улицам, украшенным мерцающими елками и непрерывно мигающими гирляндами. Ярко горели вывески магазинов, дорогу освещали фары пролетающих мимо машин.
Они шли вперед, смутно понимая где они находятся и сколько им еще идти. Подруга непрерывно говорила, выплескивая свои чувства, раскрывая ей свои воспоминания. Эти слова оживляли ее, вливали в нее счастье и осмысленность, вызывали улыбку - такие родные, ожидаемые.
Плохие мысли покидали ее, уходили прочь. Взамен, ее захватывало невероятное, долгожданное тепло. И жизнь вновь обретала краски.
***
Они шли вперед. На лицах застыли улыбки, и разговор никак не хотел затихать. Два человека, осознающие, что друг для друга они не заменимы.
Одинаковые страхи, одинаковые мысли, чувства вины и прощения. Разные жизни, но общие воспоминания. Два тела, две души и дружба - одна на двоих.
Их каблуки выстукивали разные ритмы и, возможно, в дальнейшем их дороги разошлись бы в разных направлениях. Но сейчас они были вместе и не представляли свою жизнь друг без друга.
Она улыбнулась и взяла подругу под локоть.
...Две непохожие мелодии слились в единый ритм, смешиваясь со стуком их сердец..."

---

Спи...
Смех без причины является не признаком, а предвестником.
Слова - пустые, бессмысленные.
В груди пусто, будто оборвали последнюю нить. Так просто...
Но последствия существуют, хотя мы врят ли когда-либо задумываемся над ними и над чувствами других... Над тем, как наши мимолетные слова могут отобразится на чужой жизни...
Ты помнишь что было пять минут назад, час, день... Ты помнишь свои прошлые мечты, стремления... Или детские желания, наивные и прекрасные...
Реальность разрушит все.
Сотрет.
И даже если потом все, как говорят, наладится, это будет нечто совсем другое...
Ты не заметишь этих мельчайших изменений. Ты забудешь и, возможно, не вспомнишь никогда.
Нет. Не ты.
Другая. Незнакомая.
Она будет думать о другом, поступать по-другому, разрушит на корню те остатки доброты и невинности, что теплились в твоей груди... В твоем теле... в твоей душе...
Или все окажется просто сном...
Снегом, что растает на твоих губах...
Так что просто...спи...

---

Прорвало...

***

Ты не заметила в себе перемен.
Ты улыбалась, смеялась над чужими шутками, оставляла воспоминания о случайных встречах, случайных событиях, но неизменно забывала главное. Ты казалась такой же как всегда, разве что чуть более нахальной чем обычно, чуть более сильной и непробиваемой.
Со стороны.
В одиночестве ты плакала и не видела ни капли смысла в том, что тебя окружало. Мир казался чужим, солнце не вызывало ничего, кроме бесконечного раздражения, жара утомляла, и, бродя по пыльным улицам, ты мечтала о дожде...
Вечера ты проводила в обществе тех, кого ты, могла бы назвать, возможно, своими единственными друзьями. Среднестатестические кафе, бары, где проводит время самая обычная молодеж, видимый глянец и яркие краски. Неторопясь ты допивала свой эспрессо и заказывала алкоголь. Рука тянулась за пачкой сигарет, медленно извлекала одну, пальцами обхватывая фильтр, вытаскивала из родных, теплых в отличие от твоих, рук зажигалку и с наслаждением затягивалась. Легкие наполял горьковатый дым, ты ощущала тяжесть в голове, и вместе с тем невероятную легкость.
...тошнота смешивалась с равнодушием...
Вы не могли замолчать, погрузиться в тишину. Было слишком мало времени, слишком мало возможностей провести время так - втроем, наедине с переполенным вечерним городом, призывающим вас в свои объятия. Чтобы отвлечься, чтобы на время забыть о реальности и погрузиться в созданный вами мир, где не существовало ни боли, ни ограничений.
И у тебя срывало крышу.
Но ты не могла сказать было ли это настоящим счастьем - ты просто не знала другого.
По возвращении тебя ждали бесконечные скандалы, и ты, заливаясь слезами, посылала всех матом и уходила прочь, несдержанно хлопая дверью.
Ты просто не хотела взрослеть.
Ты хотела навсегда отстаться той маленькой девочкой, которая не боялась прививок и на оскорбления отвечала ударом самой тяжелой книги со своей парты. Ты хотела забыть звонкий звук пощечин, хотела очистить свою речь от грязных слов, легкие - от табака, душу - от боли. Ты хотла перестать совершать совсем недетские ошибки.
Но ты не могла воскресить тот невиннымй, чистый свет в своих глазах.
...Время прошло, безжалостно убив в тебе ребенка.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Название: Время не ждет...
Персонажи: Саске, упоминается(подразумевается)Наруто.
Жанр: драббл

тык

Ты до сих пор ощущаешь невероятное тепло тех дней.
Ты помнишь себя - тогда еще совсем ребенка, не видящего разницы между ошибкой и истинным злом. Ты делишь все на черное и белое, грубо стирая грани, ты дерзок, самоуверен и неотзывчив. Твои амбиции и стремление стать сильнее заглушают тихое биение чувств глубоко внутри. У тебя есть цель и ты стремишься к ее исполнению, во что бы то не стало.
До тех пор, пока люди, которых ты так старательно избегал, не врываются в твою жизнь яркой, ослепляющей вспышкой. Твои товарищи… Твоя команда… И, хотя ты умело делаешь вид, что не обращаешь на них никакого внимания, не замечаешь его улыбки и необъяснимого света его небесно-голубых глаз, проникающего в душу, оставляющего позади бесчисленные стены, преграды изо льда, холода, боли твоих потерь, ты осознаешь - маска треснула, ничто уже не будет как прежде.
Но ты глуп. Бесконечно глуп и слишком молод.
Ты не задумываешься о последствиях, когда принимаешь решение уйти. Ты просто плывешь по течению, выбирая путь наименьшего сопротивления. Предпочитаешь неизменность переменам.
И не осознаешь, что в тот миг именно ты теряешь нечто очень важное…
Ведь время не ждет никого.
Пройдут года, и ты поймешь. Твоя цель будет давно мертва, но ты так и не научишься жить. Ты будешь по-настоящему одинок, ты будешь замерзать от бессмысленности собственного существования, но рядом не будет никого, кто согреет тебя. И тогда ты вспомнишь его - его смех, его манеру говорить, лихорадочный блеск его глаз. И то непостижимое чувство, что когда-то заставляло тебя трепетать. Оно будет звать тебя…
Ты захочешь возвратиться назад, захочешь вновь сжать его в крепких объятиях и никогда больше не отпускать.
Но ты не сможешь исправить собственных ошибок, не сможешь повернуть время вспять.
Он будет мертв, и тебе останется лишь прикоснуться к надгробному камню, такому же холодному, каким когда-то был ты.
Ты будешь плакать, так же как плакал он, потеряв возможность быть рядом, прикасаться, чувствовать…
Твои слезы застынут на ветру.
И, даже спустя многие годы, ты будешь винить себя, вспоминая слова, полные горечи, соленый привкус губ…
Медленная, невероятно жестокая пытка, расплата за все твои грехи...
Когда-нибудь ты поймешь.
Время не подождет и тебя...

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

В жизни бывают прекрасные моменты...
Ночь в чужой квартире, хозяева которой не подозревают о нашем присутствии.
Бутылка мартини на троих.
Ночные вылазки на лестничную площадку.
Смех, непрекращающееся разговоры до половины пятого...
Сон на жутко неудобном диване, без одеяла, тщетные попытки положить голову так, чтобы она не оказалась на чьем-нибудь животе\руке\груди\голове.
Нервное вздрагивание, когда в соседней квартире кто-то открывает замок.
И близкие люди. Ты можешь протянуть руку, обнять, почувствовать тепло...
Именно тогда, когда тебе хочется...
И больше ничего не нужно...

---

...

Когда октябрь своё возьмёт,
Меня укроет и спасёт листва
Осколками солнца...
И будет греть или сожжёт,
Отравит медленно, как ртуть,
Меня моя любовь, моя тоска...(С)

@музыка: 7 раса - Смерть моего тела

---

Zetsubou

Название: Zetsubou
Автор: Chloe-tian
Бета: Rosha
Персонажи: Саске, Наруто
Рейтинг: PG
Жанр: Виньетка
Состояние: Закончен
Дисклеймер: Герои Кишимото, остальное больная фантазия автора...
Предупреждение: POV Саске, немного OOC
От автора: не уверенна, что в этом можно найти хоть каплю смысла…

читать

Ты стоишь передо мной.
Твои глаза потеряли прежний блеск, и лишь едва уловимое отчаяние проглядывается сквозь так несвойственную тебе пустоту. Отражение угасающей души…
Болезненное расставание. Чувства, сводящие тебя с ума. Невыносимые секунды разлуки.
И встреча, которую уже давно никто не ждал.
Можно ли остаться равнодушным после всего, что разделяло нас на протяжении стольких лет?
Я знаю ответ.
Но я смолчу. Я не скажу тебе об этом ни слова.
Поэтому именно твой голос, непривычно тусклый и тихий, разорвет непозволительно затянувшуюся иллюзию покоя.
Я слышу гулкое биение твоего сердца. Я слышу, как ты судорожно втягиваешь в себя воздух после каждой произнесенной фразы.
Не подходи ко мне.
Даже если ты все еще не разучился чувствовать. Даже если ты любишь меня. Даже если ты хочешь быть рядом.
Моя маска не даст трещины.
Отвращение…
Ты должен мне поверить.
Просто поверь мне.
…но почему тогда каждый твой взгляд вызывает необъяснимую боль в груди….?
Ты не уйдешь, даже после первой пощечины. Ты не ответишь на удар. Ты больше не принадлежишь себе. Ты отдаешь мне все – свое тело, душу, свою жизнь. Это твой выбор.
Я уже говорил тебе, насколько ты омерзителен?
Я повторю это снова.
Но ты лишь грустно улыбнешься в ответ.
Ты больше не сможешь вернуть меня, так же как и я, никогда не увижу прежнего тебя.
Наши пути разошлись, и даже случайная встреча не может повернуть время вспять.
Мы мертвы друг для друга, Наруто.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра